Невменяемая простыня текстаТрое суток Ауш думала, как описать события всей прошедшей недели.
Или даже не так. Правильнее будет: "Как описать события прошедших выходных". Между 13м и 20м числами сентября целая неделя, но этой недели, на самом деле, не было, хотя логика упорно подсказывает обратное. Еще логика подсказывает, что были сперва одни выходные, а потом другие выходные. Но куда, в таком случае, они делись, если Светлейшая помнит только один слитный выходной день? Только дли-и-и-инную картинку, спаянную воедино из разных кадров.
Кроме шуток, эта неделя сдвинула в мозгу у вашпокорной какую-то внутреннюю ось. Мир волнующе накренился.
И трое последних суток Ауш ломала голову, пытаясь подобрать правильные слова, но так и не смогла.
Зато сегодня может рассказать хотя бы об одном кусочке.
Мы сидели на шершавых и холодных, казавшихся сырыми камнях дамбы. Как мы все туда добрались - это отдельная повесть, которая началась с того, что там, где мы ожидали веселья, его не случилось. Поэтому в четвертом часу ночи мы проехали без счета поворотов и развилок КАДа, а потом это жизнь-кино замедлилось. Потому что водитель включил аварийку, сбросил скорость до черепашьей, и мы мерно катились по выступающей из темноты ленте дороги вперед и вперед. До дамбы.
Вода в темноте, по сути, была неразличима. Это было просто какое-то пространство впереди, ровное, как поле, темное, как небо. Свет от высоких фонарей только иногда гладил по спинам ленивые волны.
Сентябрь. Ранняя, казалось бы, осень, но пока без фирменного питерского привкуса дождливости.
Примостившись на остром краешке камня, Ауш сдвинула шляпу на затылок и долго всматривалась в небо. Фонари светили со спины, поэтому глаза постепенно привыкали к темноте, и на пустом поначалу небе проступали звезды.
И рассматривая одно крупное созвездие, через минуту можно было понять, например, что под поясом Ориона, как намек на металлический язычок, которым "запаивают" концы кожаной полосы, можно различить мелко-зернистое звездное облачко-скопление. И такое же пятнышко в Андромеде. И в Тельце. И черт те где еще. Чем явнее всё это становилось, тем радостнее было с каждым моментом: всё ведь такое знакомое. Такое... неизменное, черт дери.
А сколько когда-то их было, этих мелких деталек! Ведь там, на Урале, в гараже на даче, у Ауш всё еще стоит старый-добрый телескоп "Мицар-М", сам по себе похожий на солидный гранатомет.
Когда его только купили, еще не добыв всех самых серьезных линз для увеличения, Светлейшая вместе с братом какое-то страшное количество ночей провела в охоте за небесным "добром". Сначала-то, конечно, разглядывали Луну с её перламутрово-голубыми (или холодно-бежевыми?) пятнами, потом самые крупные созвездия, а потом... ох, чего там только не было!
И больше, чем на прыжки вокруг телескопа, Ауш потратила времени разве что на изучение звездных карт.
И когда это всё стерлось из памяти? Как так выцвело настолько, что не вспоминалось много лет?
Там, на дамбе, с радостным волнением узнавая силуэты видимых созвездий и дорисовывая в памяти то, что скрадывала темнота, Светлейшая с удивительной беспомощностью поняла, что кошмарно давно не позволяла себе подобного. Не отступалась от будничных проблем, не смотрела выше уровня чужих голов. Просто не останавливалась, не прислушивалась. Растеряла где-то вообще всё свое стремление к спокойному созерцанию.
И, видимо, из-за какого-то внутреннего страха снова забыть, насколько здорово смотреть вверх, выступала для сидящего рядом Гангла небесным навигатором. "А с той стороны, а с этой... Здесь должна быть туманность. И скопление во-он под той звездой...".
О чем, в конце концов, еще можно было рассказать человеку, который нас всех туда привез, если вы знакомы только три дня как? (если не меньше...)
По острым камням неуклюже выбравшись обратно на трассу, мы потом ехали обратно. Гораздо быстрее, чем ехали туда, потому что нас всех тянуло в сон. Приехали, разумеется, и рухнули сперва в кресла, подслеповато щурясь на желтую лампу в люстре, а потом и вовсе разбрелись по углам спать.
Неделя, кажется, прошла после этой поездки. (или нет?)
...
Всё детство Ауш на полном серьезе думала, что человеческая голова ну очень похожа на обычный глобус. И главные людские мысли, чувства и принципы - это материки, а сны и сомнения - вода.
А с изнанки, на черной стороне "внутреннего" свода черепа, расчерчены звездные карты. И именно поэтому если сильно-сильно так закатить глаза, пытаясь, буквально говоря, заглянуть в себя, под веками вспыхивают искорки...)